«Лучший голос страны», Петр Захаров, победитель «Голоса−7» рассказал Womanhit.ru, как победа в телешоу изменила его жизнь, ковид вмешался в планы, что мотивирует выходить на сцену и что случилось с ипотекой.
— Почему выбрал голос «Голос−7», неужели сейчас только с помощью подобных шоу можно стать знаменитым и востребованным?
— Я вообще не ставил для себя задачу стать знаменитым и востребованным. Поскольку я не очень причисляю себя к шоу-бизнесу, я больше стараюсь относиться к сфере культуры и искусства, у меня классическое консерваторское, дирижерское образование, впоследствии вокальное академическое, всю жизнь мне были интересны именно те цели и задачи, которые ставит перед собой искусство. Что касается шоу «Голос», могу ответить: почему бы и нет? Я участвовал во многих конкурсах и никогда не ставил себе цели в них победить. Так что моим главным двигателем всегда была фраза «почему бы и нет»? На «Голос» я пошел ради своих слушателей: ко мне очень часто подходили после концертов и спрашивали, почему меня нет в телепроекте, который уже несколько лет идет в нашей стране. «Попробуйте», — говорили они, — «мы уверены, вас там оценят по достоинству». Скорее, из того, чтобы быть честным перед своими слушателями, я подал заявку и был готов ко всему.
— И какова цель?
— Моя действительная цель, почему я выхожу на сцену — я не могу не петь, я не могу не поделиться со зрителями и слушателями теми потрясающими меня мыслями, состояниями, ценностями, чувствами, которые заложены в так любимых мной с детства песнях. Я посвящаю жизнь этим смыслам, этим песням и считаю единственной мотивацией куда-то двигаться в исполнении этих песен.
— Что почувствовал, когда победил?
— К тому времени, когда произошел этот суперфинал и случилась победа, у меня уже практически не оставалось реальных внутренних сил. Проект длился вместе с его подготовкой порядка шести месяцев, это достаточно большой срок, за который я успел пройти и огромную подготовку, и выбор репертуара, репетиции с наставником, участие во всех турах, прохождение из этапа в этап, дружбу с участниками, какие-то разочарования, и очень много моментов, которые заставляли меня выходить из привычной мне зоны комфорта. Много было трудностей, преодолений, волнения, рисков и к концу проекта, к моменту, когда зрительское голосование присудило мне эту окончательную победу, сил оценивать произошедшее адекватно уже не было. В тот момент, когда я победил, первая мысль была: «Сейчас же еще и песню победителя исполнять… Что мы будем петь? Наверное „Смуглянку“. Какая там тональность? Какой текст? Мы поем все куплеты или не все?» Внутри себя, вместо того, чтобы как-то успокоиться, расслабиться, позволить себе насладиться моментом, я тут же стал готовить себя к следующему выступлению.
— Что произошло потом?
— Потом произошло очень многое. Прежде всего, я вернулся домой в Санкт-Петербург, окунулся в привычный для себя ритм жизни. Конечно, он наполнился огромным количеством поздравлений от знакомых, незнакомых, родственников, которые стали мной по-настоящему гордиться, друзей, которые писали поздравительные сообщения. Я продолжил заниматься тем, чем и занимался: принимал концерты один за одним, только теперь меня с гордостью представляли не просто «лауреат международных конкурсов», а победитель телепроекта «Голос» на Первом канале, лучший голос страны Петр Захаров’ — и подвести публику после такого представления было невозможно. А с другой стороны, в чем произошли изменения — в масштабировании этих процессов. Объемы выступлений стали непривычными. Внимание ко мне не ограничивалось организаторами выступлений в Санкт-Петербурге, Москве и близлежащих городах, теперь обо мне узнала вся страна, ко мне очень часто обращались заказчики концертов со всей России. В этот момент я узнал, что бывают и недобросовестные организаторы.
— Ты и с этим столкнулся?
— Из приятных вещей — 1 января у меня случилась эта победа, я вернулся в Санкт-Петербург и мне предложили на вторую половину февраля сделать сольный концерт с оркестром в БКЗ «Октябрьский». Какой серьезный концерт делается за месяц? Никакой, так не бывает, людей не собрать просто. Но, видимо, благодаря тому, что я только что победил в «Голосе» и этот повод еще был очень свеж и громок, мы собрали полный зал, было 3500 человек. А чуть позже, через какое-то время произошел всем известный ковид, концертная деятельность прекратилась на полтора года. Я заново почувствовал, что не могу жить без моих песен. Попытки найти себя в онлайн-выступлениях, в обучении людей голосу, не сколько певческому, а разговорному, публичным выступлениям, были, но я понял, что все это не мое.
— Что ближе — эстрада или театральная сцена? Почему?
— Думаю, что все-таки исходя из моего основного рода деятельности, моей профессии, я сольный певец, мне ближе эстрада. Театральная сцена меня часто манила, я начинал мои первые серьезные вокальные опыты в консерватории с участия в оперных спектаклях, мне это очень нравилось. В какой-то момент меня очень привлекала игра в театре, я пошел учиться в театральную студию при Санкт-Петербургском государственном университете, имел опыт игры в драматических спектаклях, был в главной роли в спектакле «Гроза» Островского в постановке Андрея Могучего на сцене Большого драматического театра имени Товстоногова. И все-таки, я 70 процентов своего сердца отвожу эстрадной сцене, потому что здесь вся ответственность за процесс, за действо, смысл, который ты несешь, и мне это очень дорого. В сольной программе, которую я сам могу придумать, я абсолютно ни от кого не завишу — ни от постановки режиссера, которая может быть мне близка или не очень, ни от сценаристов, ни от условностей роли, ни от партнеров — те песни, те произведения, которые я выбираю в свою программу — это мои самые любимые. Если говорить об аранжировках, я активно развиваю историю с участием мужского хора. Аранжировки, которые я пишу для мужского хора, лет с 15 — это моя давняя мечта. Звучание мужского хора вместе с солистом и в том числе акапелла, без сопровождения — это для меня какая-то особенная любовь с ранней юности. Сейчас эта мечта начинает воплощаться в жизнь. И мне как солисту, как автору этих программ вообще никто не мешает, я могу делать, что хочу. И это творческая свобода для меня очень дорога, она много для меня значит. Это чисто моя история, рассказанная так, как вижу ее я.
— У тебя врожденная деформация гортани и социофобия, как удается петь, как ты учился в музыкальном заведении?
— Это долгая история и по большей части я смог справиться с обоими этими диагнозами. Врожденная деформация гортани мешала мне сначала неосознанно, все время, пока я учился музыке — в детстве, в ранней юности, в училищные годы при капелле, в консерватории, особенно на вокальном отделении, когда нагрузки на голос были невыносимо серьезные — голос летел, срывался, я болел месяцами, закончил с тройкой по специальности. Просто было очень трудно и постоянно как будто бы жизнь мне показывала, что пение — это не мое, не важно, что я там себе надумал и о чем мечтаю. В редкие моменты просветлений мне удавалось спеть 2—3 приличные ноты и я думал: «О, вот сейчас, на этом уроке у меня немножко что-то получилось, я понял и принесу на следующий урок результат». На следующий день это не работало. И в состоянии неопределенности я жил постоянно, в вечной неуверенности в собственном голосе, в собственной компетентности, в том, что я занимаюсь своим делом и вообще что-то из себя представляю. Мне не на что было опереться, у меня ничего не получалось из того, что я любил, из того, что хотел в жизни делать. Это также усугубляло и мое психологическое состояние, мою социофобию, потому что для того, чтобы мне чувствовать право жить, общаться с людьми, мне важно было чувствовать, что я что-то значу, а чувства значимости у меня не было. Как человек я был стеснительный, замкнутый, я пытался сам себе что-то доказать, что имею право жить, дышать, ходить среди людей. Я был в вечной глубокой неудовлетворенности всем в себе, у меня все было не так — от характера до результатов в профессии. Это было безумно тяжело.
— К психологу не обращался?
— В консерватории у меня был неудачный опыт работы с психологом, мне посоветовали купить бутылку водки и немного выпивать перед тем, как я иду общаться с людьми. Я следовал этой рекомендации и какое-то время чувствовал себя настолько раскованно, но сейчас мне уже кажется, что я просто хотел чувствовать себя так. Больше я к этому психологу не ходил.
С социофобией я справлялся уже другими методами, но в формате сегодняшнего интервью раскрыть эту огромную тему невозможно. Для проработки своих слабостей, страхов, фобий, чтобы раскрыть свой природный голос и способность публично выступать, выражать свои мысли, доверять слушателям, аудитории свое самое дорогое — это потребовало от меня огромной дороги длиною в жизнь. В итоге у меня сформировалась некая система базовых понятий, навыков, состояний, осознав которые я вдруг разобрался в механизме, как устроен человеческий голос, как он связан с психикой, какие психические моменты мне мешали петь и так далее.
— Ты уже открыл собственную «Школу Голоса» и преподавание вокала?
— И да, и нет. Я планировал серьезно заняться именно открытием школы голоса и вокальная часть была всего лишь одной из сторон. Я хотел сделать упор на раскрытие природы голоса вообще, прежде всего для того, чтобы узнать, на что способен человек. Когда человек раскрывает природу своего голоса, он может в жизни больше, к нему иначе начинают относиться люди, на другом, качественно новом уровне. В этом нет никакой особой магии, голос — это не звук, а прежде всего отражение нашего внутреннего психофизического состояния. Когда я однажды докопался до этого, я понял, что я не могу об этом молчать, об этом феномене можно говорить, преподавать это и приносить людям пользу. Сейчас огромное количество людей выходит в публичное пространство — онлайн или офлайн — заявляет о том, в чем они компетентны, и очень многие люди спотыкаются об одни и те же препятствия на пути своего проявления: на психологические преграды, на собственные страхи, фобии, неуверенности, на то, что их не воспринимают достойным образом. А происходить это может потому, что они недостаточно достойно могут проявить себя, не могут выразить телом и голосом свои чувства, мысли и содержания. Имея у себя живой опыт решения этих проблем, я и хотел открыть эту школу голоса. Самый интенсивный период, когда я занимался тренерской, преподавательской деятельностью были годы локдауна. Я много занимался с людьми онлайн, затем ездил с публичными тренингами по голосу и харизме оратора. Но возвращаясь к тому, что я прежде всего певец и мое место — эстрада, сцена, с которой я выступаю и посвящаю себя этому.
— Любовь к спорту, поддержание здорового образа жизни, работа тренером — откуда время берешь?
— Тренером я не работаю и никогда им не работал. То, что я когда-то в свое время влюбившись в спорт и вернувшись в этот спортивный режим, закончил тренерские курсы, получил тренерский сертификат, я делал не для работы. Я это делал, чтобы получить больше информации о грамотном тренинге для себя — закрыть какие-то белые пятна в образовании. Я подсказывал что-то друзьям, коллегам, знакомым, которые только-только начинали тренироваться и узнать что-то базовое о режиме питания, тренировок и отдыха, о нагрузках — какую подобрать себе, как поставить и достичь цели. Я мог что-то посоветовать и даже иногда вместе потренироваться. Откуда беру время? У меня есть две вещи, которым подчинена моя жизнь — это тренировки в спортивном зале и вокальные репетиции в большом актовом зале. Это мое развитие. Даже, когда я езжу с гастролями по стране, у меня в райдере обязательно указано это. Если наступает тренировочный день — в гастрольном графике должно быть время для посещения фитнес-центра или тренажерного зала, а также наличие большого зала за день до концерта или в день концерта для моих вокальным репетиций. Может, это только в моем случае со сложной врожденной гортанью, с моей природой мне необходимо заниматься в большом зале, записывать себя на диктофон и понимать, как мой голос раскрывается в акустике.
— Какие творческие планы сегодня?
— Сегодня мои творческие планы как никогда конкретны — в самое ближайшее время я начинаю большой концертный тур по стране, порядка 40 городов России планирую охватить — и везу в рамках этого тура две сольные программы. Первая — где я один на сцене — «Дороги Победы» — я выстраиваю из песен военных лет историю — от мирной жизни, от «Вставай, страна огромная» до песни «День Победы». На заднем плане будет идти хроника этих лет. Мне хотелось об этом сказать, песни военных лет — это особенная любовь, с детства. Я их слышал практически с рождения, отец меня воспитал на этом репертуаре, они очень глубоко проникали в мое сердце и сознание, я в них влюбился и всегда мечтал их исполнять.
Вторая программа — это тоже моя давняя мечта — программа произведений с мужским хором. В ней участвуют несколько мужских хоров известных в России, они находятся в разных регионах и в зависимости от того региона, который будет ближе к ним — конкретный хоровой коллектив принимает участие в данном концерте. В этой программе с мужским хором будут звучать лучшие песни эпохи, лучшие наши классические песни — и «Шум берез», и «Как молоды мы были», и военные песни, и «Я люблю тебя жизнь», и «Свадьба» — все не буду перечислять, чтобы не раскрывать всей программы. Эти песни будут звучать в новом прочтении — в сопровождении мужского хора. В рамках этого концерта будут исполняться хоровые произведения, акапелла — без музыкального сопровождения. Там будут звучать мои аранжировки, мои обработки духовных, классических произведений. Это тоже программа, которую я с большой любовью и трепетом выносил и с любовью представляю зрителям нашей большой страны.
— Что за история у тебя случилась с ипотекой?
— В годы пандемии, когда все разом остались без возможности зарабатывать, особенно артисты, я попал в очень неприятную ситуацию. После победы в «Голосе» я решился на расширение жилплощади, наконец-то думал приобрести квартиру, о которой давно мечтал. Все средства, которые у меня были собраны и накоплены, я вложил в первоначальный взнос и в скором времени, как мне была одобрена ипотека, рассчитывал на грядущие концерты, хотел вложиться в ремонт. Не проходит и двух месяцев, как грянула пандемия, все концерты были отменены, я остался без денег, мне нечем было не только ремонтировать квартиру, мне было нечем платить ипотеку. И в скором времени банк потребовал от меня возврат всей суммы долга. Началась долгая тяжба, о которой мне неприятно говорить, я в этом не сильно разбираюсь. Это история продолжается до сих пор, я пытался сохранить за собой квартиру, но мне это вряд ли удастся. Думаю, к Новому году я смогу окончательно перелистнуть эту страницу и открыть следующую, которая будет другой. Все будет хорошо, я верю в это и желаю всем читателям: даже если что-то не получилось, не отчаивайтесь, в жизни откроется новая страница, вы все сможете.
