Актеры поделились первыми эмоциями от родительства, первого совместного ремонта и планами на будущее
Павел Попов и Елена Полянская счастливы вместе почти пятнадцать лет, еще со студенческой скамьи. И все их творческие победы, как они оба считают, связаны во многом с верой друг в друга. А еще в их жизни не так давно произошло важнейшее событие — они впервые стали родителями. Будучи людьми амбициозными, Елена и Павел раньше ставили на первое месо самореализацию, но теперь приоритеты поменялись в пользу семьи. В беседе с журналом «Атмосфера» актеры рассказали, как поменялась их жизнь с рождением сына, объяснили, почему в их браке нет места ссорам, а также рассекретили недостатки друг друга.
— Павел, Лена вы уже привыкли к тому, что вас не двое, а трое?
Елена: Да, кажется, что так и было, хотя жизнь очень сильно изменилась, просто стала другой. Так, наверное, скажет каждый. Не хочется говорить банальности об этом волшебном событии.
Павел: Невозможно описать словами то чудо, которое произошло. Я испытал и продолжаю испытывать целую палитру эмоций — от совершенной растерянности до умиления и восторга.
— Пришло ли к вам осознание, что вы отец?У мужчин это происходит позже…
Павел: Даже не знаю, как ответить, потому что конкретного понимания, что я отец, с одной стороны, еще нет, но с другой, я же адекватный человек, вижу, что это мой сын, и я очень люблю его. Но казалось, должен быть какой-то щелчок, после которого ты говоришь себе: «О, я отец!» Моя мама рассказывала, что у нее это произошло, когда я уже начал ходить. Признаться, что у меня этот момент не наступил, не хочу, но при этом жду какого-то еще более явного ощущения.
— А вас тянет общаться с сыном, кроме того, что вы помогаете Лене?
Павел: Безусловно, тянет. Вот сейчас я три дня был занят с утра до вечера, уходил, когда Тимоша еще спал, а приходил, когда уже спал. И я очень соскучился по нему, мне не хватало этого общения. К тому же он стал многое понимать. Недавно я наткнулся на видео, которые мы снимали раньше, и увидел, насколько осознаннее стал его взгляд.
— Лена, а у вас после рождения сына актерские желания не притупились?
Елена: Я вошла в пятый сезон «Макарова» беременной. И через месяц после родов уже была на съемочной площадке. Мы договорились об этом с продюсером, но очень хорошо помню, как мы гуляли с Пашей и Тимой (до выхода на площадку оставалось меньше недели), и я говорила, что вообще не хочу сейчас сниматься, а хочу все время посвящать ребенку. Я уже понимала, что буду ездить на площадку с сыном, но очень волновалась, думала, что ему будет тяжело, не знала, как его там кормить и что будет, если он расплачется. Но получилось все очень хорошо. Я снималась практически до трех месяцев Тимоши. Единственное, мне нужно было еще более ответственно подходить к съемкам, чтобы иметь возможность в любой момент убежать кормить. То есть я должна была делать все идеально с первого дубля.
— А если бы была возможность не работать год, вам не было бы скучно заниматься только ребенком и домом?
Елена: Мне было бы, наверное, тяжело, потому что все равно в какой-то момент начинаешь очень скучать по профессии. И пока мне удается гармонично соединять все. Я уже второй проект заканчиваю.
— Паша, Лена, простите за вопрос. Вы так и хотели, чтобы ребенок появился, когда вы оба чего-то добьетесь в профессии, станете более осознанными родителями и поживете для себя и друг друга?
Павел: И я, и Лена очень амбициозные люди. К тому же мы приезжие, хотели закрепиться в Москве. А это непросто: нужно было как минимум пробрести квартиру. И в целом сейчас тенденция — в более зрелом возрасте обзаводиться детьми. Сейчас в брак вступают позже и первую треть жизни посвящают себе. Я сейчас в нашем театре (Театр имени Вахтангова. – Прим. авт.) выпускаю спектакль о гени- альном физике Льве Ландау. Его жена рожает ему сына, и он говорит ей: «Мы в разумном возрасте завели ребенка. Все выдающиеся люди, по статистике, рождались от поздних браков или были младшими детьми в семье. Конечно, в большинстве случаев от довольно талантливых родителей. Я достаточно талантлив, чтобы быть отцом гения?» Очень хорошая фраза. (Смеется.)
— Отношение к семейным ценностям у Ландау, скажем так, было своеобразным. Читала книгу его жены Коры, помню, как он приводил девушек домой знакомить с ней, спрашивал ее мнение и даже делился переживаниями…
Павел: Да, но он был честен в этом, надо отдать ему должное, он сразу говорил Коре, что женится только в том случае, если она примет его условия, что жить по ее установкам не будет. Он, в принципе, не планировал вступать в брак и детей не хотел, считал, что наука и дети несовместимы.
— Мужской образ мышления у Ландау совсем не ваш, и играть гения очень сложно. В общем, интересная задача у вас.
Павел: Да уж, согласен (улыбается), интересная и непростая. Постараемся справиться.
— Вас некоторые журналисты с пристрастием расспрашивают, почему не расписывались семь лет, может, не были уверены до конца друг в друге. А у меня про вас сомнений нет совсем.
Елена: Я бы всем сказала, что не надо искать подводные камни, они действительно не везде есть. Просто эта тема не стояла остро. Сначала у обоих был вектор только на работу, а потом мы поняли, что хотим настоящую семью. Возникла потребность в свадьбе, и естественным образом, тоже спустя какое-то время, появился Тимофей.
— Как быстро вы обосновались на одной территории?
Павел: Лена переехала ко мне в общежитие на четвертом курсе. До этого она снимала комнату.
Елена: Конечно, для меня было непросто переехать, честно скажу. Общежитие — вещь своеобразная, и жизнь в нем тоже: душ один, и мышки могли бегать по комнате, и не только они. (Смеется.) А в остальном жизнь там была веселой, насыщенной, интересной.
— Выобаговорили,чтосразуобратиливниманиедруг на друга, но влюбленность пришла через два с лишним года, во время совместных репетиций. А может быть, у вас, Паша, был какой-то страх ухаживаний?
Павел: Нет, хотя Ленку я выделял всегда, для меня она была самой красивой на курсе. Но когда я поступил в институт, то думал только о профессии и был твердо убежден в том, что сейчас мне совершенно не до девушек. Я действительно фанатично относился к учебе и жадно впитывал на первых курсах все, что нам давали педагоги. И мне было вообще все равно, что там за красотки ходят. Более того, кто-то проявлял интерес ко мне, и я совершенно не отвечал на знаки внимания. Просто потом сама по себе возникла влюбленность и органич- ная потребность в ней. Естественно, в этот период учеба отодвинулась на второй план. (Смеется.)
— Вам сразу было легко общаться, доверять друг другу?
Елена: Да, но у нас были и страхи, и переживания. Это же институтская любовь, она насыщена всем. Я помню, как мы с Пашей выясняли отношения в аудитории, и так громко делали это, а через стену шло мастерство у Владимира Петровича Поглазова (царство ему небесное), и он отправил к нам человека сказать, чтобы мы потише выясняли отношения.
— А сейчас вы ссоритесь?
Павел: Бывает, но не так ярко, как в институте. Мы прошли определенные этапы, которые позволяют более спокойно выяснять отношения.
Елена: А сейчас мы так устаем, что сил на какие-то яркие ссоры у нас нет. (Смеется.)
— Для вас возможен легкий флирт, допустим, на съемочной площадке?
Павел: Нет, флирт недопустим, и никто из нас ничего подобного не позволяет ни сам, ни по отношению к себе. Но вся индустрия знает, что мы муж и жена, поэтому никакого смысла во флирте нет.
Елена: Флиртовать буквально для меня невозможно. А если говорить о некоем очаровании и флере, то как же без этого на площадке? Ну, я же женщина, и мне хочется, чтобы я вызывала улыбку окружающих, нравилась просто на визуальном уровне.
— Паша, а комплименты Лене вы воспринимаете нормально? И как быть с необходимостью, как говорят, определенной «химии» между партнерами на площадке и сцене?
Павел: Я адекватный человек и понимаю, что у меня очень красивая жена, более того, она актриса, обая- тельная и харизматичная женщина. Было бы странно, если бы ей не делали комплименты. Ничего, кроме гордости, у меня это не вызывает. А по поводу «химии» на площадке… Вы знаете, мне всегда сложно даются постельные сцены и даже поцелуи. На мой взгляд, это все немножко неестественно. Я слышал рассказ про двух советских артистов, забыл, о ком шла речь, которые ненавидели друг друга в жизни, но потрясающе играли любовь. А «химия» возникает, наверное, с точки зрения просто человеческой энергии, остальное для меня неприемлемо и странно.
— Всегда ли вы знаете, где находится другой, и сообщаете ли, что задерживаетесь, и как часто бываете на связи за день?
Павел: Конечно, мы всегда знаем, кто где, пишем, звоним, если задерживаемся. Мы на связи постоянно.
Елена: У нас все это происходит естественным образом. Ты спрашиваешь: «Что у тебя завтра?» — «У меня смена». — «А я завтра на репетиции». Мы очень спокойно относимся, если кто-то задерживается или у кого-то встреча с друзьями. У меня есть подружка, с которой мы, встречаясь, расходимся в пять утра, столько можем проговорить. Это, конечно, до Тимоши было. И Паша спокойно к этому относился и не дергал меня словами:
«Сколько уже можно?» Или Пашу после премьеры зовут отметить — ну и прекрасно. Такая свобода, наверное, связана с тем, что мы очень доверяем друг другу.
— Лена, после того как Паша сыграл Безухова в театре, вы писали: «Теперь все знают, что мой муж — гений». А чем кроме таланта он вас восхищает?
Елена: Его способностью проявлять себя неожиданным образом. Он умеет делать сюрпризы. Когда я жила в комнате на Третьяковке, Паша часто провожал меня. Помню, как однажды он ушел, а потом хоп — вернулся и подарил мне огромного плюшевого медвежонка. Мы его назвали Чибисом, он до сих пор у нас живет. А как-то Паша залез ко мне в окно на четвертый этаж.
— О, Паша, в вас «не пропал дух авантюризма, вы не перестали лазить в окна к любимым женщинам».
Павел: Нет, не пропал. Было такое в нашей жизни. (Улыбается.)
— А сейчас в вашей жизни случаются какие-то сюрпризы и нужны ли они?
Елена: Да, осенью Паша неожиданно забронировал красивый уютный отель в Подмосковье, мы поехали втроем отдыхать на несколько дней. Нам было необходимо выдохнуть. Такие моменты очень приятны, и, главное, они всегда своевременны.
— Паша, а вас чем удивляет и восхищает Лена?
Павел: Меня всегда восхищает в Лене ее четкая позиция. Вот я могу одних послушать: «Да-да, вы правы», потом других: «Да-да, и вы правы». В отличие от Лены у меня философская и менее фундаментальная позиция, рассуждающая и допускающая все. (Смеется.) А Лену сложно переубедить, поколебать ее мнение.
— И что вы делаете, если мнение Лены кардинально отличается от вашего?
Павел: Бывают разные мнения, но кардинально разных позиций у нас нет. Все равно мы мыслим в одну сторону.
Елена: Например, мы делали ремонт, нас пугали, что обычно все ругаются, а мы вообще ни разу не поссорились. Больше того, нам это так понравилось, что мы ждем следующего ремонта.
Павел: Мы очень хотим расшириться и снова делать ремонт. (Смеется.)
— Паша, при этом, мне кажется, вы не идете на творческие ком- промиссы ради денег. За последние годы у вас просто отборные работы.
Павел: Ну, мне везет. (Улыбается.)
— Просто везет или это ваш выбор?
Павел: Я начинал с не очень хороших сценариев, не отказывался ни от чего. Мне нужны были деньги и опыт. Но если у меня есть возможность выбрать, конечно, я выберу лучшее по уровню. Но надо дорасти до возможности выбирать. А вообще, все зависит от целей. Скорее всего, я поставлю во главу угла свою семью, а не ак- терские амбиции.
— Но, например, расшириться можно через год, а можно через три, вы же все равно живете нормально во всех смыслах. Я не думаю, что Лена будет на вас давить.
Павел: Нет, нет, Лена точно не будет. Я советуюсь с ней, говорю: «Мне сделали такое-то предложение. Мы можем заработать на этом, но оно мне не очень нравится». И Лена отвечает: «Даже не думай, отказывайся».
Елена: На самом деле это очень сложная тема: плохой — хороший проект. И это боль всех артистов, потому что далеко не всем, даже самым замечательным, везет. А у всех есть жажда работы, и кажется, что ты сможешь сыграть. Конечно, с плохим материалом выше головы не прыгнешь, но определенную «ватерлинию» можно держать. И в моей жизни были ситуации, когда не было работы, я скучала и впрыгивала в какой-то проект далеко не самого высокого качества. Но я отдавалась ему полностью. У меня есть ряд мелодрам, к которым можно по-разному относиться, там много минусов, но есть и очевидные плюсы для меня. Я на них научилась профессии с технической точки зрения. Другое дело, что хочется расти, и ты говоришь: «Нет, я больше не хочу в чем-то подобном сниматься».
— Лена, когда вы получили сценарий первого сезона «Девушек с Макаровым», сразу увидели, что это отличное кино с прекрасным юмором?
Елена: Да, мне прислали несколько серий, я читала их ночью и разбудила Пашу своим смехом. И когда шла на кастинг, была уверена, что меня не возьмут, потому что это такой классный проект, и мне он так понравился, что я на сто процентов все провалю, как это обычно бывало в таких случаях.
— Вы сдружились с девчонками?
Елена: За все годы у нас ни разу не было конфликтов, и с Лерой Астаповой, и с Алей Тукан у меня приятельские отношения, а вот с Владой Ермолаевой мы близко сдружились, и теперь она крестная нашего сына.
— Вы уже обсуждаете, как воспитывать сына после полутора-двух лет, будете ли разрешать ему все до определенного возраста? И как было в вашем детстве?
Павел: Конечно, обсуждаем. Каждый вспоминает, как было у него в детстве. Родители всегда в нас верили и старались помогать в наших начинаниях, стремлениях. Я думаю, что мы будем такими же. Важно знакомить ребенка с этим миром и улавливать, что ему нравится, к чему он предрасположен. Мы сейчас уже замечаем, что Тимоша очень сильный. Если он, допустим, вцепился в игрушку или взял тебя за майку, то держит так, что невероятно сложно вырвать предмет, то есть у него прямо богатырская хватка. (Смеется.) Мы думаем, что лет до пяти-семи нужно больше позволять ребенку. Но главное, быть любящими и очень заинтересованными родителями. Дай бог, это у нас получится.
Елена: Взгляды на воспитание у нас совпадают. Мы достаточно демократичные родители, хотя понимаем, что к некоторым вопросам нужно относиться не без строгости. Но пока решаем те проблемы, с которыми сталкиваемся по ходу пьесы. Сейчас у нас задача научить ребенка жевать хорошо бы и спать. (Смеется.)
— А вы когда-нибудь замечали друг в друге недостатки? Идеальные, правильные люди всегда пугают.
Павел: Ленка — ужасный перфекционист, любитель сделать все идеально. Не понимает, что идеальное недостижимо.
— А в чем перфекционист?
Павел: Например, Лена считает, что мы не можем никуда опоздать, обязательно должны взять это и то. На мой день рождения она приготовила всю еду, которая только существует на свете (смеется), хотела, чтобы всем всего хватило и было вкусно. В итоге осталось полно еды.
Елена: Я очень не люблю опаздывать и всегда бегу и собираюсь в цейтноте, нервничаю, но все равно периодически опаздываю, это мой бич, и все про это знают. (Смеется.)
— Лена, а вы педант в вопросах чистоты и порядка? И будете ли выговаривать Павлу, если он чего-то не сделал?
Елена: Давить я не буду, даже не скажу, но своим видом, конечно, покажу, что недовольна. (Смеется.) Но я не дохожу до фанатизма в аккуратизме.
Павел: У нас есть негласные правила с точки зрения порядка дома, которые мы стараемся выполнять. Игрушки вечером убираются, посуда на ночь не оставляется, и все расставляется по своим местам. Но одежду можно не вешать в шкаф, потому что, как правило, ребенок уже спит. И ее, как правило, Лена и раскидывает. (Смеется.)
— А вообще вкусы и привычки у вас сходятся?
Павел: Ленка любит отдыхать в жаре, а мне прохлада важна. Но я иду на уступки.
Елена: А вот в еде у нас вкусы совпадают. Но мы оба неприхотливы в этом.
— А кто у вас готовит? Я знаю, что вы, Лена, и торты делали практически профессионально…
Елена: Вообще я готовлю, хотя и на доставках мы сидели, но ничего не сравнится с домашней едой. Торты я делала, но сейчас на это времени нет. Приехала моя мама и помогает нам, очень вкусно готовит полезную, диетическую пищу.
— Вы увлекаетесь ЗОЖ?
Павел: Нет-нет, просто я же готовлюсь к премьере спектакля, а Ландау был длинным и очень худым. При росте сто восемьдесят два сантиметра весил пятьдесят девять килограммов. Я сбросил восемь с половиной. Хорошо бы скинуть еще два-три, хотя и сейчас я уже в прекрасной форме.
— Лена, а вы быстро вошли в форму…
Елена: Да, но знаете, я для этого ничего не делала. Мне просто в этом смысле повезло. В «Макарове» я уже вышла, потеряв, по- моему, двенадцать килограммов. А вообще вернулась в свой вес через три месяца. При этом сознаюсь, что я кормлю, мне хочется сладкого, можно только зефир, и я ем его в промышленных масштабах. (Смеется.)
— Кстати, а как вы вообще относитесь к внешнему виду друг друга? Никогда не было желания изменить что-то в стиле другого?
Павел: Мне повезло, у меня очень красивая и стильная жена, и у нее потрясающий вкус. Менять что-то получится только в худшую сторону. (Смеется.)
Елена: И у Паши прекрасный вкус, а я вообще не из тех женщин, которые пытаются человека перевоспитать или переделать. Мы начали встречаться, будучи очень молодыми, подстраивались друг под друга и вместе вырабатывали какие-то общие правила. Это касается и нашей жизни в целом, и быта, и даже, наверное, стиля. Бывает, спрашиваю у Паши, нравится ли ему какой-то мой наряд. Могу сказать, что, на мой взгляд, его ботинки не очень хорошо смотрятся с этими штанами, но такое бывает в единичных случаях. В целом мы не лепим ничего из другого. Для меня очень важно мнение Паши о том, как я выгляжу, особенно если мы собираемся куда-то. Но последнее слово в этом вопросе все равно всегда оставляю за собой. (Улыбается.)
— А работу друг друга вы можете покритиковать и в целом фильм, спектакль, где принял участие кто-то из вас?
Павел: Вначале у нас случались моменты критики, но мы поняли, что этого и так всегда много вокруг. И в принципе, никакого смысла в ней нет. Я сам себе главный критик. Самое главное, чтобы близкий человек верил в себя, а для этого ты должен выделять хорошее в том, что он делает. И сейчас мы практически не критикуем друг друга, а поддерживаем.
Елена: Я могу обратиться за советом к Паше, когда не знаю, как мне играть какую-то сцену. Он потрясающий актер и человек и знает меня «от и до». Я ему доверяю безгранично. Паша может высказать свое мнение о моей работе, но не для того, чтобы задеть меня, а чтобы в следующий раз было лучше. Так же и я. Важно быть честными друг с другом, но самое главное — не обидеть, делать это любя и с трепетом.
