Коллектив переживает второе рождение. О ритуалах перед концертом, звездной болезни и патриотизме — в эксклюзивном интервью Womanhit
Женский поп-коллектив стал популярным в России с начала нулевых. В историю шоу-бизнеса они вошли как «фабриканты». Сейчас, спустя 20 лет, группа «Тутси» обрела второе дыхание и новых поклонников — как показывает история, все развивается по спирали.
— Почему выбрали именно группу «Тутси»? Если бы у вас была возможность выбирать, в какую музыкальную группу пошли бы работать?
Леся Ярославская: Не я выбрала группу «Тутси», это меня выбрали солисткой. Я этому рада, потому что песни, которые мы исполняем, люблю. Мне очень нравится характер нашей группы, направление. Так случилось, что Виктор Яковлевич Дробыш выбрал нас сам. По поводу других групп, я особо не задумывалась над этим, но уверена, что могла бы влиться и в другой коллектив. Может быть, даже с более тяжелым звучанием. Мне всегда очень нравилась альтернативная музыка, например «Маша и Медведи».
Маша Вебер: Мы не выбирали группу «Тутси», нас создал продюсер и объединил. На мой взгляд, мы отличаемся тем, что не строим наш образ на вульгарности, на какой-то показушной сексуальности. Мы не про это. Мы больше девчонки с соседнего двора, нежели какие-то там сексапильные красотки.
Ирина Ортман: Скорее, группа создавалась под нас, чтобы нас объединить. Пожалуй, отличаемся от других тем, что за это время не рассорились и остались практически в том же составе, что и 20 лет назад. Мы с большим уважением относимся друг к другу, не соревнуемся между собой. Мы искренние и честные сами с собой и нашим слушателем. «Тутси» — это семья, а семью не выбирают.
Таша Ростова: В 2008 году, когда я вошла в состав «Тутси», группа была в топ−5 самых известных и популярных. И девочки мне виделись очень искренними и настоящими.
— Как часто вы слушаете музыку не по работе? Какую?
Маша Вебер: Честно говоря, если я слушаю музыку, то это какой-нибудь «Relax FM» или звуки природы. Я очень люблю просто красивые звуки, какие-то тета-волны, под которые я засыпаю. Очень люблю слушать всякие медитации. А если потанцевать, то нравится латино.
Леся Ярославская: Слушаю всё. Могу сказать, что все зависит от настроения. Могу тяжелое послушать, могу классику, джаз люблю, поп-музыку, естественно. Я всеядна в этом плане.
Таша Ростова: Я слушаю музыку каждый день! Но ненамеренно. В основном это радио в машине, либо подборка на Яндексе. Хотя иногда я обожаю включить альбом Beyoncé или John Legend, или Justin Timberlake, и слушать «от и до». Еще люблю наших молодых исполнителей: Asti, Markul, Тося Чайкина, Элджей, Anika — они супер-модные для меня, чем и вдохновляют.
— Какие были самые смешные ситуации с фанатами?
Леся Ярославская: Вряд ли она смешная для меня, но был момент во время «Фабрики звезд». Одна фанатка пыталась в туалете «Останкино» сфотографировать меня на фотоаппарат из соседней кабинки. Это было очень удивительно для меня. Что именно она хотела сфотографировать, я не знаю (смеется), но была в шоке от такого внимания.
Ирина Ортман: Я смешных не припомню. Скажу только, что очень многие фанаты стали теперь уже нашими друзьями и даже коллегами.
— Отношение к происходящим негативным моментам в жизни. Что помогает вам их пережить?
Леся Ярославская: В любой ситуации нужно находить положительные стороны. Для меня стакан всегда наполовину полон. Я стараюсь достойно реагировать на всё, что происходит в жизни, видеть больше позитива, верю в самое лучшее.
Таша Ростова: Негатив бывает разный. Если это что-то мимолетное, я справляюсь легко и быстро, просто сменив мысли или занятие. А вот если это конфликт с близкими людьми, тут я иногда могу «загрузиться» и даже «превысить значимость ситуации», но быстро отхожу!
Маша Вебер: Я вообще стараюсь никогда не фокусироваться на негативе. Я просто не разрешаю себе впадать в какую-то панику, раздрай или страх. У меня нет таких эмоций, просто нет. Я принимаю жизнь такой, какая она есть. И если суждено чему-то завтра случиться, то значит так хочет Бог.
Ирина Ортман: Я отношусь спокойно, с принятием, с верой в будущее, в лучшее. Помогают пережить, конечно, близкие. Я очень ранимый человек, близкие об этом знают и стараются всегда подставить свое плечо.
— Как относитесь к своей известности? Выделите лично для себя плюсы и минусы популярности.
Леся Ярославская: Выбирая себе публичную профессию, я была готова, что артист всегда находится на виду. Но, конечно, даже в самых смелых мечтах я никогда не думала, что попаду на такой телевизионный проект, как «Фабрика звезд», и это даст мне большую популярность. Но я всегда относилась к этому адекватно. Во-первых, все идет волнами: сначала ты очень популярный, потом бывает забвение, и ты уходишь в тишину, сейчас у нас новый всплеск. Я нахожу в этом плюсы. Бывают моменты, когда хочется, чтобы никто ничего не увидел и не узнал. Для этого у меня есть места уединения.
Таша Ростова: Пока еще не считаю себя известной, я ощущаю это на концертах и наших гастролях, съемках. Так что, у меня еще все впереди!
Ирина Ортман: У нас нет такого, чтобы нам прохода не давали. Мы живем в своем пространстве, нас не преследуют. Я не чувствую на себе этой дикой популярности. А если ко мне и подходят какие-то люди, просят сфотографироваться, я всегда с радостью и открытым сердцем это делаю, мне это приятно.
Маша Вебер: Спокойно отношусь и порой даже забываю о том, что я медийный человек, живу обычной жизнью, хожу в магазин, в спортзал, езжу по делам и никак не выделяю себя. Минусов никаких не вижу в популярности.
— Что для вас означает «звездная болезнь»? Была ли она у вас?
Леся Ярославская: Считаю, что у меня не было «звездной болезни». Может, какие-то легкие симптомы возникали, потому что все мы девчата из обычных семей, которые стали пользоваться популярностью и благами жизни артиста. Но это быстро прошло. Я всегда умела трудиться, ценить людей вокруг себя, вне зависимости от профессии.
Таша Ростова: «Звездная болезнь» — штука серьезная, если она случилась по-настоящему, то это повод обратиться к психологу. Ведь по факту, это чувство полного превосходства над другими. Я видела подобные «замашки» у наших некоторых артистов, и среди иностранных звезд. Лично со мной такого не происходило и верю, что не случится!
Ирина Ортман: «Звездная болезнь» — это какая-то незрелость. Я не хочу никого осуждать, у каждого свой путь. Может быть, кому-то нужно пройти эту «звездную болезнь», но у меня ее не было. Я с детства занимаюсь музыкой и к своей профессии отношусь как к профессии, а популярность — лишь следствие.
Маша Вебер: Для меня «звездная болезнь» — это когда ты ходишь в образе и считаешь, что ты выше других людей. Это, конечно, ужасно. У меня никогда не было такого, слава Богу. У меня в другом плане проявлялась «звездная болезнь»: я очень кайфовала, когда ко мне подходили и говорили: «Мария, можете дать автограф?» И я такая: «О-о-о, конечно, да!» И мне так это было приятно, я их обнимала, целовала, фоткалась. Я просто утопала в их внимании.
— Чего хотите достичь на эстраде? Или уже достигли?
Ирина Ортман: Конечно, хочу, чтобы песни звучали на радиостанциях. И не просто ротировались, а чтобы они заходили в сердца слушателей, и люди хотели бы прийти на наш концерт.
Леся Ярославская: В качестве солистки группы «Тутси», я считаю, что у нас уже есть определенные достижения. Мы уже вошли в историю шоу-бизнеса как «фабриканты». Но, конечно, всегда хочется большего! Хочется новых песен, которые останутся и будут сопровождать людей в каких-то радостных моментах.
Таша Ростова: Я иду медленно, но верно к своему сольному проекту, который я тщательно формирую интуитивно, обретая новые знакомства и друзей в нашем артистическом кругу. Посмотрим, как все получится, но из ближайшего: запись сольного трека и клип!
Маша Вебер: Больших амбиций нет. Я уже пою столько лет, что сейчас просто хочется петь в кайф, выступая для зрителей, не гнаться за какими-то рейтингами, прослушиваниями. Сейчас хочется просто какой-то спокойной гастрольной деятельности, встреч с поклонниками, но на лайтовом уровне, без чесов, когда ты не спишь, не ешь и у тебя просто поезд-самолет-поезд-самолет, вот этого я уже, конечно, не хочу.
— Что для вас высшая степень профессионализма?
Леся Ярославская: Для меня очень важно профессионально выстраивать программу в соответствии с той публикой, которая находится в зале. Конечно, это работа живьем на сцене, умение выходить из разных ситуаций. У нас были моменты, когда могла выключиться аппаратура и мы пели акаппела. Я уверена, что наша группа обладает определёнными профессиональными качествами, которые нам дают возможность работать разнопланово на сцене.
Таша Ростова: Высшая степень профессионализма — собранность и концентрация! Физическая активность и готовность к эмоциональной отдаче. Всегда! Ну, почти всегда… А если поточнее, это только живой безупречный вокал, общение и контакт со своим зрителем и, безусловно, сценическая пластика.
Ирина Ортман: Вы знаете, я уже несколько сезонов в составе экспертов проекта «Ну-ка, все вместе!». Столько самородков у нас в стране, просто невероятное количество! Самая высшая степень профессионализма — это совокупность таланта, работоспособности, опыта, регулярной практики.
— Ваш худший рабочий результат. Что вы вынесли из этого опыта?
Леся Ярославская: Я вспоминаю концерт. Мы часов 10 летели до площадки, не выспались и буквально сразу после полета нас пригласили на саундчек. Концерт дался дико трудно, голос совершенно не слушался, и я поняла одно: голос не прощает, когда у тебя недосып. Это главное. Чтобы звучать нормально, чтобы голосовые мышцы были в тонусе, надо обязательно выспаться и отдохнуть.
Ирина Ортман: Это было достаточно давно. У нас был концерт в Курске, где отчасти была не наша вина, но мы тоже с этим не справились. И звукорежиссер не смог справиться. Это был, пожалуй, первый раз, когда хотелось просто уйти со сцены и извиниться перед людьми, вернуть им деньги.
Маша Вебер: Был случай, когда я выступала на «Новой фабрике звезд» на МУЗ-ТВ с Даней Данилевским, пели вживую, а я впервые была в наушниках инейрах, и я сама так испугалась своего звука в ушах, что начала петь совершенно не в той тональности. Это было просто ужасно, я плакала. Все выложили в YouTube, что было для меня очень болезненно. Переживаю, когда такие факапы случаются.
— Какой правильный совет вам дал другой музыкант? Кто это был?
Леся Ярославская: Я однажды присутствовала на концерте очень большого музыканта и на первой же песне он очень грязно спел. Я была просто в шоке, даже не думала, что человек может так звучать. К счастью, потом все наладилось. И тогда я поняла, что ситуации могут быть разными и даже великие музыканты могут иногда ошибаться. Это был очень хороший для меня урок. После концерта я узнала, что директор этого музыканта со всеми деньгами, собранными с этого концерта, улетел заграницу. Музыкант узнал об этой ситуации за 10 минут до выхода на сцену.
Ирина Ортман: Я имела возможность работать со многими музыкантами в качестве бэк-вокалистки и, пожалуй, самые яркие уроки мне дал Александр Малинин. Он профессионально говорил, что надо делать, что не надо, как нужно к своему аппарату относиться. Есть такие люди, которые действительно помешаны на своем вокальном аппарате, я, к сожалению, не отношусь к их числу, я всегда говорю, хромому танцору яички мешают. Еще он посоветовал мне исполнят романсы — я прислушалась и у меня есть в репертуаре такая музыка. И еще бытовой совет он мне однажды дал: никогда не выходить на сцену в обуви, в которой ходишь по улице. Сцена — это святыня.
Маша Вебер: Я никогда не слушаю советы.
Таша Ростова: Самый ценный был совет: «Никогда не сомневайся и никого не слушай! У тебя очень красивый тембр!» — мне сказала это известная артистка и автор песен. На тот момент мы были близкими подругами. Всегда буду ей благодарна за эти простые, но такие своевременные слова!
— Вы нервничаете перед выходом на сцену? Есть ли у вас ритуал перед концертом, чтобы избавиться от нервозности и беспокойства?
Леся Ярославская: Я как нормальный артист, даже с большим опытом, конечно, слегка волнуюсь. Правда, бывают такие площадки, когда волнуешься не слегка. Когда мы с «Тутси» вместе, у нас есть обряд, это пошло со времен «Фабрики звезд», мы беремся за руки, говорим: «с Богом!» и идем на сцену. Это помогает нам объединить свою энергию, собраться, почувствовать плечо друг друга, силу.
Ирина Ортман: Я волнуюсь. Потому что нервы отнимают энергию, отнимают тот же профессионализм, а волноваться нужно, это хорошо. Я всегда помолюсь, перекрещусь перед выходом на сцену.
Маша Вебер: В зависимости от ситуации. Бывает, когда я действительно нервничаю, волнуюсь. Например, когда я не уверена в материале. А когда я четко знаю песню, что делать на сцене, когда это отрепетировано, то я не волнуюсь. Я знаю, что выйду и сделаю круто. Если волнуюсь, стараюсь подышать медленно, помедитировать, попросить сил у высших наших наставников, у Бога, кто во что верит, это мне помогает сконцентрироваться.
Таша Ростова: Легкое волнение присутствует всегда! Но когда оно развивается и «зашкаливает», то я дышу через нос и выдыхаю через рот на четыре счета — простое дыхание из йоги. Очень быстро стабилизирует!
— Семья и дети мешают певице или нет?
Леся Ярославская: Конечно, семья — это большая ответственность и забота. И дети — забота. Нужно уметь совмещать все, балансировать между профессией и семьей. Слава Богу, у меня это практически всегда получалось. И моя семья чувствует мою любовь. И в профессии я стараюсь не подводить коллег и себя. Счастлива, что несмотря на нахождение в шоу-бизнесе, у меня получилось родить чудесную дочь и сейчас она разделяет со мной некоторые поездки на гастроли и походы на мероприятия. Очень любит нашу группу.
Таша Ростова: Семья и дети не мешают! Они стабилизируют и организуют. Это прекрасно, но в то же время «заземляет» — сложнее найти вдохновение и энергию для творчества и реализацию новых идей. Но они тебя поддержат как никто. Они самые преданные поклонники и критики. На гастроли я не беру дочку, но на выступлениях и съемках в Москве она бывает с удовольствием!
Маша Вебер: Никто и никому не мешает. У меня взрослый сын, он учится в институте, я его поддерживаю, он меня тоже. Вообще люди, которые в семье любят друг друга, всегда должны друг друга поддерживать. Но зачем ему ездить на гастроли, это моя работа.
— Говорят, что дети — наши учителя. Научились ли вы чему-то от своих детей?
Леся Ярославская: У меня дочка Елизавета, ей 16 лет, она учится в 10 классе. Она меня в корне изменила. Очень счастлива, что у меня такой замечательный учитель, как она. Она меня учит не только внимательности, заботе, участию. Много чему! Рада, что она у меня есть.
Таша Ростова: Моей дочери Алисе почти 11. Она невероятно сильна по характеру, куда сильнее меня! А еще очень красивая. Я восхищаюсь всеми периодами ее взросления. Она уже научила меня пунктуальности и обязательности. А еще я учусь у нее позировать тренду как полагается.
Маша Вебер: У меня прекрасный сын, я его безумно люблю. Он меня научил материнской мудрости, научил не спорить, не пререкаться, не доказывать ему, что я главная. Даже если я понимаю, что он не прав, я даю ему возможность самому это осознать, не вступая с ним в конфликт. Я научилась терпимости и мудрости.
— Что для вас означает понятие патриотизм? Считаете ли вы себя патриотами?
Леся Ярославская: Мне кажется, патриотизм — это когда ты со своими близкими и Родиной находишься вместе в любой ситуации. Ты не отказываешься от нее, поддерживаешь ее, переживаешь с ней все, что происходит. Мне кажется, это очень важно. Я патриот.
Таша Ростова: Патриотизм в моем понимании — это когда находясь в потрясающе красивых, благополучных и роскошных местах в других странах, ты все равно думаешь: а у нас в России есть похожее место, и там еще краше! И когда ты вообще скучаешь по родным краям. Но, главное, это когда ты не говоришь плохих, а иногда гадких вещей о своей стране среди иностранцев и эмигрантов. И да, я считаю себя патриотом.
Маша Вебер: Я считаю себя патриотом, хотя никогда не думала, что я патриот. Но сейчас, имея возможность поехать отдыхать за границу в Европу, я категорически отказалась, меня туда даже не тянет. Я поняла, что люблю свою страну, хочу быть здесь и смотреть на нашу природу, наши города. А уже потом, когда ты объездил всю огромную Россию, ты можешь поехать посмотреть мир.
Ирина Ортман: Для меня патриотизм заключается в том, что в любых ситуациях, которые бы не происходили с твоей Родиной, ты должен быть с ней. Это как с матерью или отцом. Патриотизм — это синоним слов любовь, преданность. Я предана своей стране, своей Родине, родителям, сама себе и своим чувствам.
